"Мало тільки здобути демократію, потрібно її утримати": Генерал Гордійчук відверто розповів про війну та власне життя

"Лікарі рекомендували Ігорю Володимировичу якомога рідше згадувати, через яке пекло він пройшов. До того ж багатьох подробиць жаркого у всіх сенсах серпня 2014 року через наслідків важкого поранення він і так не пам'ятає. 30 серпня «Сутінок» (позивний Гордійчука) привезли в Дніпропетровську обласну лікарню імені Мечникова як «двохсотого». Але перед відправкою в морг раптом помітили, що у нього прощупується пульс. Гордійчук переніс три операції на голові, кому, зараження крові", - передають Патріоти України з посиланням на "ФАКТИ".

"Звание Героя Украины «за исключительное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, верность военной присяге» Игорю Гордийчуку присвоили в октябре 2014 года. Он тогда находился в реанимации.

А до этого были бои за Саур-Могилу. 7 августа 2014 года после победного штурма над стратегической высотой реял украинский флаг. Спустя несколько дней полковнику Гордийчуку приказали удержать Саур-Могилу любой ценой. Оборону кургана считают одной из самых отчаянных операций украинских военных. 12 суток без сна и отдыха, на пределе человеческих возможностей, бойцы находились под шквальным огнем врага практически на открытой местности. Российские войска просто засыпали курган снарядами и ракетами, танки, снайперы, гранатометчики били прямой наводкой, все это чередовалось с атаками пехоты.

Покинули высоту герои лишь ночью 24 августа — когда получили приказ. Гордийчук, как и положено настоящему командиру, оставил позицию последним.

Выходили из окружения тяжело. Прошли по тылу противника около 60 километров и присоединились к нашим войскам под Многопольем, где попали в Иловайский котел — буквально из огня да в полымя.

29 августа решили прорываться. Полковник был ранен: крупный осколок попал в затылок. Но Игорь Владимирович, несмотря на потерю крови, пытался продолжать командовать боем. Вскоре он совсем обессилел и потерял сознание. Российские десантники взяли в плен Гордийчука и еще нескольких бойцов. Очевидцы вспоминали, что помощь ему не оказали, мол, все равно долго не протянет…

Шансы выжить были минимальными. Но Гордийчук боролся изо всех сил. У его любимой группы «Океан Ельзы» есть хит «Я не здамся без бою». Он дал бой смерти. И не только победил, но и остался в строю. 26 апреля 2016 года Игорь Гордийчук стал начальником Киевского военного лицея имени Ивана Богуна.

А начинал военную карьеру командиром мотострелкового взвода. Был начальником штаба — заместителем командира бригады, командиром полка спецназначения, первым заместителем начальника Национальной академии сухопутных войск имени Сагайдачного, начальником центра оперативного управления, заместителем начальника Главного командного центра ВСУ. В 2014 году лично возглавлял отряд спецназа, выполнявший задания глубинной разведки далеко за линией фронта.

…О том, что Игорь Владимирович — «классный мужик», я слышала не раз от его побратимов (а это дорогого стоит!) и курсантов. Генерал, ставший символом воинской доблести и отваги, бодр, подтянут, обаятелен и излучает абсолютный позитив. Беседовать с ним одно удовольствие.

— Игорь Владимирович, недавно вам первому вручили знак отличия командующего Силами специальных операций «Иду на Вы» I степени — «Вожак». Для вас награды имеют большое значение? Или важнее что-то иное?

— Обычно на повседневной форме я ношу вот эту звезду (показывает на золотую звезду Героя Украины. — Авт.). Это высшая награда страны. У меня есть государственные, ведомственные, церковные награды. Конечно, это приятно. Но я всем говорю, что меня хвалить нельзя, — не хочу заболеть звездной болезнью. Для меня самая лучшая награда — это добросовестное выполнение подчиненными своих обязанностей. Тогда я очень доволен. Це понад усе.

— Как простой сельский мальчишка решил стать военным? Вы изначально мечтали об этой стезе?

— Я родился в селе Зализница Ривненской области. Мама была представителем местной интеллигенции — возглавляла сельсовет. Каждый год мы в школе писали сочинение на тему «Кем я хочу стать» Вы, наверное, тоже писали?

— А как же!

— Так вот, я в первом классе написал, что мечтаю стать водителем (как мой крестный), во втором — фермером, в третьем — снова водителем. А в четвертом классе впервые написал: военным. Дело в том, что к нам в гости приехал с семьей родной брат мамы. Он был военным, служил в Одинцово, в Подмосковье. Дядя подарил мне игрушечный автомат на батарейках. И он даже стрелял! Тогда в магазинах таких диковинок почти не было. Я с этой игрушкой не разлучался. Даже спал с ней. После этого неизменно каждый год в сочинениях писал, что буду военным.

— Вы росли покладистым ребенком?

— У родителей были небольшие проблемы с моим воспитанием (смеется).

— Вот те раз!

— Иногда в мальчишеских компаниях попадал под негативное влияние.

— Мама не возражала против такого выбора профессии?

— Переживала, конечно. Но видела мою настойчивость. Я вообще настойчив в любом вопросе. Если есть цель, ее достигну.

— К поступлению готовились?

— В селе знали, что есть у нас один (крутит пальцем у виска), который постоянно бегает по утрам. Я в физическом плане был хорошо развит. Бегал, прыгал, играл в футбол и хоккей. Со спортом дружил всю жизнь.

— А как с учебой складывалось?

— Ниже «хорошо» никогда не было. Как говорили мои учителя: «Или «хорошо», или «очень хорошо». Так же сейчас учу своих воспитанников: «Хлопцы, вот есть минимум. Лучше — можно, хуже — нет. Ниже шести баллов быть не должно. А лучше двенадцать. А еще лучше — золотая медаль».

— Вы легко поступили?

— Основная проблема была пройти медкомиссию: нос был сломан на футболе, еще я занимался рукопашным боем, перенес несколько операций… А насчет знаний я не волновался. Потом, уже во время учебы (мой собеседник с отличием окончил Киевский институт Сухопутных войск, Национальную академию обороны Украины и Колледж сухопутных войск США. — Авт.), большинство экзаменов сдавал досрочно — автоматом.

Мне очень нравилось военное дело. Помните фильмы «Офицеры», «В зоне особого внимания»? Мы на них воспитывались.

— Кто для вас стал образцом в профессии?

— Вот его фото. Для меня номер один — это генерал-полковник Геннадий Воробьев (начальник Национального университета обороны имени Черняховского умер в феврале 2017 года на рабочем месте. — Авт.). Большая половина военной службы прошла под его руководством. Он был у меня и комбригом, и начальником штаба корпуса, и командующим корпусом. Воспитал больше сотни блестящих офицеров. С таких, как он, я и мои товарищи всегда брали пример.

— Игорь Владимирович, что вы вкладываете в понятие «офицерская честь»?

— Для военного — это понад усе. Это то, на чем держатся Вооруженные Силы. К сожалению, и среди офицеров бывают позорные случаи. Но это, как говорят, капля в море, не влияющая на общую картину.

В самый тяжелый период 2014—2015 годов практически все в армии держалось на энтузиазме. Мы выстояли благодаря чести и достоинству. Мы понимали, что никто, кроме нас, что как бы тяжело ни было, мы обязаны держать оборону и отстаивать рiдну неньку-Україну. Выбора у нас не было.

Мы быстро учились, быстро делали выводы. У нас не хватало сил и средств, опытных и мотивированных людей. Но подавляющее большинство подразделений, особенно высокомобильные десантные войска, показали мастер-класс — как надо защищать родную землю. У них и у Сил специальных операций потери были больше, чем у кого-либо. Они и добровольческие батальоны первыми приняли удар.

Слава Богу, что сейчас армия возродилась. Уверен, что Вооруженные Силы в авторитете у народа.

— У вас есть свой прогноз, когда война закончится?

— Уверен на сто процентов, что мы победим.

— Это даже не обсуждается.

— Однако нужно не просто победить, а победить с минимальными потерями. И что самое принципиальное — чтобы такое больше не повторилось. Никогда! Путинский режим не имеет права на существование, он несет угрозу человечеству.

— У вас очень красивая и преданная жена. Как вы с ней познакомились? Это была любовь с первого взгляда?

— Мы учились в одной школе. Я на два года старше. Будучи курсантом, прибыл домой в отпуск. На дискотеке Таня пригласила меня на танец. Может, я сам и не подошел бы… Так мы и познакомились. Очень просто и легко.

— Долго встречались?

— Два года. Как только получил лейтенантские погоны, сразу же приехал и предложил руку и сердце. В самом начале нам было очень тяжело: негде жить, очень маленькая зарплата. Первое место нашей службы — Изяслав Хмельницкой области. Родители жили за 120 километров. Немного помогали продуктами. Бывало, в 1994—1995 годах по три-четыре месяца вообще не платили зарплату. Новый год через час, а нам, условно говоря, выдали по пять гривен. Армия нищенствовала, а все эти олигархи, мажоры и коррупционеры в тот же период становились миллиардерами.

— Ребенок у вас уже был?

— Нет. Дочь родилась через два года. Я тогда уже более-менее на ноги встал. Мы так и не решились на второго ребенка. Мне начали предлагать должности, надо было менять гарнизоны, а это постоянная неустроенность. Бытовые проблемы полностью взяла на себя жена.

— Когда у вас появилась первая квартира?

— В Изяславе, я тогда был командиром отдельного батальона. Но в тот же год пришел вызов на поступление в Национальный университет обороны. Пришлось сдать жилье и ехать в Киев.

— Поехали с семьей или один?

— Я никогда их не оставлял. Это особенность нашей семьи — мы всегда вместе. Как бы тяжело ни было, все бросали и ехали — куда рiдна ненька-Україна отправляла.

Моя жена молодец. Прошла все жизненные испытания на отлично.

— Она на вас таким взглядом всегда смотрит…

— Да (улыбается). Это мой ангел-хранитель.

— О чем сегодня мечтает молодой генерал?

— Стратегическая цель — чтобы война как можно скорее закончилась победой. Это принципиально. Мы это обещали на Майдане.

— А после победы?

— Работы непочатый край. Сейчас все настолько быстро развивается. Кто мог представить пять лет назад беспилотники, диверсии и кибератаки? Нам надо сделать все, чтобы террористические акты стали невозможными. Вы понимаете, что мы имеем дело не с одиночкой-террористом, а с многомиллионной государственной террористической машиной?

Цивилизованные страны тратят деньги на науку, образование, медицину, а в России народ работает на обогащение кучки людей. В этом принципиальная разница. Я учился в Штатах, Канаде, Германии. Там власть делает то, что скажет народ. Как бы Трамп ни симпатизировал Путину, есть еще Конгресс, Сенат, комитеты — там столько «предохранителей»: «Дорогой, народ говорит идти туда, свет там. Не вздумай свернуть». Вправо-влево — предупреждение и желтая карточка, не понял — импичмент и до свидания.

У нас должно быть так же. И пора уже ликвидировать эту коррупционную заразу. Но мы ее одолеем. Вы, медиа, должны помогать в этом.

— Надо еще с пропагандой что-то делать. Кремль явно опережает нас.

— Вам, СМИ, — зеленый свет. Мы поддержим. Скажите, что от нас надо. Например, в нашем лицее, где имею честь быть начальником, создали свой сайт, свою отдельную страничку в «Фейсбуке». Мы отчитываемся перед вами, перед родителями ребят, перед народом Украины, что делаем каждый день: вчера, сегодня, что будем делать завтра и послезавтра. И подаем пример добросовестного служения Отечеству. Я говорю всем: «Не хочу быть популистом. Я военный, не политик. Они наврут, наобещают, а кто это будет выполнять?»

Но надо понимать, что результат нашей совместной работы появится не за день, не за два и не за три. Но будет стопроцентно, с гарантией.

Мы, слава Богу и благодаря украинскому народу, живем в свободной стране. Цензуры нет. В отличие от империи зла, мы за инакомыслие людей не преследуем. Каждый имеет право на свое мнение.

— Иногда кажется, что еще один шаг — и кровь прольется.

— Нет. Провокации могут быть, но что-то большее — однозначно нет. Как бы они ни хотели, кто бы им деньги ни давал — Кремль или наши олигархи, — они не смогут набрать критическую массу. Не переживайте.

Мало обрести демократию, нужно ее удержать. Я своим воспитанникам говорю: «Сынок, ты получил лучший результат. Но теперь необходимо его удержать. Ты постоянно должен держать марку, работать над собой каждый день, круглосуточно».

— Что интересует ваших подчиненных и воспитанников, когда вы с ними говорите о войне?

— Я нечасто об этом рассказываю. Говорю им: «Подскажу, что почитать, с кем пообщаться». Если конкретно спросят, даю ответ. Ввел практику приглашения в лицей ребят с передовой: «Приходите, открывайте двери в любой класс и просто разговаривайте».

— Как будете юбилей встречать? В кругу семьи, с побратимами, с подчиненными?

— Нет. Дома, с семьей. Я сейчас больше люблю тихую спокойную жизнь…"